Автор: Наталья БАЛАКИРЕВА
О визитах на Орловщину, состоянии дел на либеральном фронте и работе в «Роснано» — Леонид ГОЗМАН в эксклюзивном интервью «Орловскому вестнику». На прошлой неделе наш город во второй раз посетил один из топ-менеджеров госкорпорации «Роснано», известный политик Леонид ГОЗМАН. Оставаясь верным традиции предоставлять площадку для высказываний представителям разных оттенков политического спектра, «ОВ» публикует интервью с Леонидом Яковлевичем.
«НАЕМНИКОМ Я НИКОГДА НЕ БЫЛ»
– Это уже не первый ваш приезд в наш город. Летом 2009 года вы уже были в Орле, встречались с губернатором. Что привело вас на Орловщину в этот раз?
– Сегодня (8 февраля. – Прим. автора.) мы встречались с мэром города, у нас была долгая конструктивная беседа. Затем прошли встречи с орловскими бизнесменами. Потом была лекция для студентов Орловского государственного университета. По роду деятельности мне очень важно понимать, что происходит в регионах. К этому стремится и руководитель «Роснано» Анатолий Чубайс.
–А как случилось, что вы оказались в команде Егора Гайдара и Анатолия Чубайса?
– В политику я попал случайно. К тому времени, когда началась перестройка, я уже окончил факультет психологии в МГУ и в какой-то момент почувствовал, что это преступление – жить в стране в такое время, быть психологом и не понимать, что же происходит в душах людей. Поэтому я начал ходить на митинги, стал писать статьи. Затем меня начали приглашать на конференции. В результате я стал советником Егора Гайдара в его правительстве. Я всегда гордился и горжусь тем, что мне довелось работать в команде Гайдара, Чубайса, и считаю, что это выдающиеся люди, которые делали историю.
– Скажите, пожалуйста, вы могли бы работать в команде, чьи взгляды не разделяете?
– Нет, не мог бы. Мне очень повезло в жизни, у меня было всего три начальника, которые были и остаются для меня лидерами. Это мой научный руководитель, создатель кафедры социальной психологии в МГУ Галина Михайловна Андреева, потом – Егор Тимурович Гайдар, светлая ему память, и Анатолий Борисович Чубайс.
А возвращаясь к вашему вопросу, приведу пример о профессиональных военных и наемниках. Военный дает присягу своей стране и воюет только за нее. Наемник – это человек, которому платят деньги. Ему все равно, за кого воевать. В этом смысле я не наемник, а профессиональный военный. Настоящий офицер, конечно же, должен получать хорошую зарплату, но если ему не будут платить, он все равно будет защищать Родину. Когда я начинал работать в этой команде, я получал зарплату только в университете, где преподавал в тот период.
ВЕРНУТЬ МОЗГИ НА РОДИНУ
– Вы являетесь директором по гуманитарным проектам в «Роснано». Расскажите, пожалуйста, о них подробнее.
– У меня много обязанностей, но расскажу про одно из направлений, которое мне представляется наиболее интересным и общественно значимым. Я отвечаю за связь с российской научно-технической диаспорой. За последние десять лет мы потеряли четверть научно-технических кадров страны. Они живут сейчас в Америке, Израиле, Германии, Японии, Китае. Значительная часть наших людей неплохо устроилась: у них хорошие зарплаты, дома, собственный бизнес. Конечно, я говорю не об обычных эмигрантах, а о высококвалифицированных специалистах в своих областях. Часть этих людей сохранила хорошее отношение к Родине. И сегодня наша задача состоит не в том, чтобы вернуть их – это невозможно, – но по крайней мере попытаться использовать их опыт – опыт двух культур. Нам важно, чтобы они представляли свои проекты в России, рассматривали свою Родину как место, где могли бы реализовать то, над чем они работали в другой стране. Мы хотим, чтобы они вернулись сюда ментально.
– А почему они не могли бы вернуться обратно в Россию?
– Душно у нас, а свободные и талантливые люди не хотят жить и работать в таких условиях. Здесь, к сожалению, произвол. Силовые органы, вместо того чтобы заниматься борьбой с преступностью, «крышуют» любой бизнес, начиная с обычного ларечка. А те, кто уезжает, не хотят давать взятки, не хотят жить в ситуации беззакония, не хотят быть постоянно виноватыми. Вы не представляете, как много людей в «Силиконовой долине» говорят по-русски. А сколько они могли бы сделать для нашей страны, если бы у них были нормальные условия!
ШАНС ДЛЯ ЛИБЕРАЛЬНОЙ ИДЕИ
– Когда в октябре 2008 года вы стали сопредседателем вновь созданной политической партии «Правое дело», вы заявили о том, что ее формирование – это единственный шанс на сохранение либеральной идеи в рамках легального поля. Всё было настолько плачевно?
– Да, безусловно, у нас не было другого выхода. С таким решением вначале вынуждены были согласиться Гайдар, Чубайс, Никита Белых и я. Потом мы вынесли его на обсуждение политсовета, съезда и т.д. А на последнем съезде «Союза правых сил» её поддержали более 90 процентов делегатов. Голосование было абсолютно честным. Несогласное меньшинство имело все возможности для агитации, самовыражения и т.д. Сегодня проект «Правое дело» идет крайне трудно, но, тем не менее, мы не опускаем руки, пытаемся его сохранить.
– Еще одна ваша цитата: «Либеральная идея – это не более и не менее чем здравый смысл». Так почему же она столь слабо прививаема в российской политике?
– Либеральная идеология, или идеология здравого смысла, выгодна любому нормальному человеку. А слабо прививается она как минимум по двум причинам. Одна состоит в том, что эта идеология не выгодна власти. Не выгодна, потому что либерализм не позволяет власти наглеть, заставляет ее держаться в рамках норм, а иногда и приличий. Есть и другие моменты. Как известно, в начале 1990-ых мы пережили революцию, которая, к счастью для России, оказалась относительно бескровной. Конечно, революция – это тяжелое время для людей. Вполне естественно, недовольство фокусируется на тех, кто был тогда у власти, или же на тех, про кого так думают. Призывы отправить правительство Гайдара в отставку я в последний раз видел уже после его смерти.
– Есть мнение, что одной из главных проблем российских либералов является отсутствие в их риторике социально привлекательных тем. Ведь о чем чаще всего слышишь от либералов во власти? Либо о повышении пенсионного возраста, либо об увеличении трудового дня. По крайней мере такое, пусть ложное впечатление, но складывается.
– Люди знают только о том, о чем говорится в эфире. А цензуру, как известно, пока еще никто не отменял. Недавно, правда, прозвучало, что оппозиция в нашей стране имеет возможность выступать по телевизору. Но, видимо, имелась в виду какая-то другая страна или другая оппозиция. Нас, кстати, тоже записывают в десять раз больше, чем выпускают в эфир.
С какими проектами мы могли бы выступать? У нас есть хороший план по пенсионной реформе. У нас еще с 2003 года просчитаны все шаги для перехода к профессиональной армии. Мы «пробили» Налоговый кодекс, результатом введения которого стал выход зарплат из тени. Есть же существенная разница в том, получаете вы деньги в конверте или нет. Этому способствовали в свое время Гайдар и «Союз правых сил». Но кто об этом знает?
– В конце XIX – начале XX века либералы могли заражать людей своей идеей. В этот период на Орловщине сложилось целое либеральное течение. Это и Муромцев, и Грановский, и Тургенев, и Стахович, и другие представители. Чего не хватает нынешним либералам в сравнении с тем поколением либеральных мыслителей и политиков?
– Трудно сказать, я не жил тогда. Думаю, что людям, выступающим за свободу, всегда было тяжело. Если бы не было тяжело, то и революции 1917 года не случилось бы. Если бы все было так хорошо и благостно в той России, о которой теперь мы так часто слышим, не было бы десяти миллионов погибших в Гражданской войне. Я думаю, что тем либералам тоже было непросто, однако тогда не было такого задуривания мозгов на самом высоком телевизионном уровне.
ВЗЯТЬ БАРЬЕР
– У вашей партии больше шансов, когда выборы идут по одномандатным округам или по смешанным и партийным спискам?
– Пока у нас лучше получается не со списками, а с конкретными людьми, потому что с брендами есть проблемы. К примеру, на муниципальных выборах в Дагестане сумели собрать подписи 200 наших человек. Когда выборы проходят по одномандатной системе, они, как правило, касаются личной судьбы того или иного участника. Высокое начальство интересуется ими меньше. Когда же выборы идут по спискам, все региональные руководители понимают, что есть установка набрать определенный процент. Если ты его не наберешь, то пеняй на себя. Далее следуют и отставки губернаторов, и уголовные дела, и переходы кандидатов-победителей в «Единую Россию».
– Каковы, на ваш взгляд, шансы партии «Правое дело» преодолеть семипроцентный барьер на выборах в Госдуму?
– Если выборы будут проходить так же, как они проходят, то у партии будут те проценты, которые напишут в Кремле. К самим выборам это не будет иметь никакого отношения. Если же состоятся честные выборы, то барьер в семь процентов мы точно преодолеем. Дело в том, что честные выборы нужны не только и не столько нам, они нужны всей стране. Ведь ощущение нелегитимности власти – это очень опасная вещь, означающая, что в любой момент все может взорваться. Нас долгое время успокаивали тем, что у оппозиции нет лидера. Но произошли волнения в Тунисе, Египте, и оказалось, что лидер не обязателен. Я не хочу, чтобы у нас на улицах происходило что-то похожее. А чтобы этого не было, нужны свободные выборы. Не придумало человечество пока ничего другого.
Загрузка ...